Хочется быть адекватной взрослой женщиной, но мяу.
Читала очень давно, ни авторов, ни названий, ни размера произведений, ни даже толком сюжета не помню. Потому информация скудная. Не исключено, что авторы - кто-то из зубров фантастики, но я по малолетству тогда их не запомнила.
1. На Земле, параллельно человеку, существует вторая цивилизация - дельфины. Они телепаты (кажется), люди наконец-то научились с ними общаться.
2. Помню только один момент. Покинутая то ли планета, то ли город - после какой-то катастрофы. Герои обнаруживают на поверхности странный слой биомассы - оказывается, при... эвакуации? была то ли просто давка, то ли какое-то сжатие пространства (не помню) и этот био-покров - останки местного населения.
Буду рада любым подсказкам, эти два сюжета давно едят мой мозг.
1. На Земле, параллельно человеку, существует вторая цивилизация - дельфины. Они телепаты (кажется), люди наконец-то научились с ними общаться.
2. Помню только один момент. Покинутая то ли планета, то ли город - после какой-то катастрофы. Герои обнаруживают на поверхности странный слой биомассы - оказывается, при... эвакуации? была то ли просто давка, то ли какое-то сжатие пространства (не помню) и этот био-покров - останки местного населения.
Буду рада любым подсказкам, эти два сюжета давно едят мой мозг.
не помню
Эх((
Первая книга с параллельной цивилизацией дельфинов называется "Звездный прилив". Автор - Дэвид Брин.
Там еще есть вторая часть - "Война за возвышение".
В любом случае - буду читать. Спасибо!
Там ведь дельфины - "генетически модифицированы" человеком? Или они такие сами по себе? Мне казалось, что сами по себе так эволюционировали.
Мне помнится, что они практически эволюционировали сами, но до определенного уровня, а люди им несколько помогли генной инженерией, сделав равными себе по интеллекту.
Но что-то мне мерещится , что не та это книга((((
Advokat Diavola, не, точно не Пратчетт. В детстве я его точно не читала, да и сейчас не получается.
Гость, Первое случайно не "Большая глубина" Кларка?
погуглила - там киты.
"...Я гляжу под ноги и ничего не вижу. Зато до меня вдруг доходит, что под подошвами уже не асфальт, а что-то мягкое, пружинящее, склизкое, словно толстый мокрый ковер. Я приседаю на корточки.
– Можешь включить свой прожектор, – ворчит Щекн.
Но я уже и без всякого прожектора вижу, что асфальт здесь почти сплошняком покрыт довольно толстой неаппетитной коркой, какой-то спрессованной влажной массой, обильно проросшей разноцветной плесенью. Я вытаскиваю нож, поддеваю пласт этой корки – от заплесневелой массы отдирается не то тряпочка, не то обрывок ремешка, а под ремешком этим мутной зеленью проглядывает что-то округлое (пуговица? пряжка?), и медленно распрямляются какие-то то ли проволочки, то ли пружинки…
– Они все здесь шли… – говорит Щекн со странной интонацией.
Я поднимаюсь и иду дальше, ступая по мягкому и скользкому. Я пытаюсь укротить свое воображение, но теперь у меня это не получается. Все они шли здесь, вот этой же дорогой, побросав свои ненужные больше легковушки и фургоны, сотни тысяч и миллионы вливались с проспекта на эту площадь, обтекая броневик с грозно и бессильно уставленными пулеметами, шли, роняя то немногое, что пытались унести с собой, спотыкались и роняли, может быть, даже падали сами и тогда уже не могли подняться, и все, что падало, втаптывалось, втаптывалось и втаптывалось миллионами ног. И почему-то казалось, что все это происходило ночью – человеческая каша была озарена мертвенным неверным светом, и стояла тишина, как во сне…"